Читать интересную книгу Мистика, да и только! - Владимир Маталасов

– Приказал долго жить, дорогой вы наш и вечно живой Владимир Ильич! – выпалил с испуга Варфоломей первое, что пришло в голову.

– Что вы такое говорите? – возмутился товарищ Ленин. – Послушайте, голубчик! Как у вас обстоят дела с коробкой передач? Всё ли в порядке?

– У меня нет автомобиля, – разгубленно отозвался хозяин квартиры.

– Я не о том, я вот о чём! – раздосадованно постучал вождь себя пальцем по лбу. – Зимний, телеграф и почта, надеюсь, до сих пор в наших уках?

– В наших, – поддакнул Варфоломей, решившись принять игру.

– В таком случае соедините-ка меня, батенька, со Смольным. Пусть распорядятся подать броневичок к подъезду. – Картавил Владимир Ильич безбожно. Особенно это касалось буквы «р», что характерно для ротацизма. – Хочу на третьей скорости ворваться в революцию. Необходимо срочно смести с лица земли всех этих провокаторов «гапонов» и политических проституток. Ни капли послабления и потворства даже в малом. Они деморализуют массы, притупляют чувства справедливости и достоинства. А это, батенька вы мой, уже чистейшей воды оппортунизм с правоцентристским уклоном. Впрочем, отыщите-ка мне заодно и человека с ружьём… А Николашку, к чёртовой бабушке! К стенке его, к стенке, сукиного сына! Однозначно и бесповоротно! Всё, что касается буржуазии и разной там контры, то, как сказал я в одном из своих поэтических сборников, «ноги ударом метким в жопу, их всех отправим мы в Европу»… Крутится, вертится шар голубой, – вдруг негромко затянул себе под нос неугомонный Владимир Ильич. – Впрочем, почему «голубой», а, например, не «красный»? Хотя, по правде говоря, по большому счёту, оба эти цвета мне как-то не импонируют, не мобилизуют, однако вселяют некоторую надежду. Кстати, дружок. Если вас не затруднит, то отыщите-ка мне мою Наденьку, а то у меня сильно упал КПД, по причине чего я временно не способен на происки интимного характера.

С этими словами Владимир Ильич плюхнулся на турецкий диван и изобразил на лице приятную улыбку с шаловливым прищуром.

– Бедная, несчастная моя Наденька! ПолЕвропы пропахала, бедолашная, в поисках оленьих рогов, которыми увешена вся наша нелегальная квартира. Я обожаю оленьи рога!

– Рога мужчину украшают, – польстил Варфоломей.

– Эх, сейчас бы ружьишко, пусть даже плохонькое, в руки, да этак по лесочку побродить, на дичь полюбоваться издали. Или, ещё лучше. С бредешком, да по озерцу, рыбки половить, ушицы наварить, как когда-то в Разливе, будучи пленником шалаша. Ну да ладно. Всё это в прошлом. А теперь, батенька, не дербалызнуть ли нам с вами по алюминиевой кружечке чайку? Как вы на это смотрите?

– На это я смотрю положительно, товарищ Ульянов, Владимир Ильич, – ответил Варфоломей. – Да вот беда: заварка вся кончилась и самого чаю в доме хоть шаром покати.

– Вот и прекрасно, батенька, вот и прекрасно. У меня появился лишний повод окунуться в самую гущу народных масс, ну и заодно чайку купить.

– Что вы, Владимир Ильич! Вам на улицу выходить нельзя ни в коем случае, – отозвался Варфоломей, натянув на лицо маску испуга и недоумения. Чего доброго наведёт шороху в округе, оправдывайся потом. – Там шпик на шпике сидит, ищейка на ищейке; повсюду жандармы и полиция рыщут, всё вас ищут, никак поймать не могут. Грозятся к стенке вас поставить.

– В таком случае я никуда не иду. Вот им! – и Владимир Ильич показал кукиш. – Идите сами, а я, так уж и быть, подожду.

Когда Варфоломей Аборигенович воротился из магазина с покупкой, то застал товарища Ленина погружённым в глубочайшее раздумье. Тот сидел, откинувшись на спинку вестфальского кресла, подперев пальцами огромный лоб, и бесшумно шевелил губами, уставившись в одну точку. Перед ним лежала высокая стопка газет и журналов, которые он, вероятно уже успел прочитать.

– А скажите-ка вы мне, любезный, – начал он, оторвавшись от огромной массы возникших вдруг вопросов и противоречивых мыслей.

Варфоломей Аборигенович понял, что Владимиру Ильичу всё известно. Это молодой человек прочёл прямым текстом в его глазах. Ильич только ищет подтверждения своим догадкам. Поэтому что-либо скрывать от проницательного ума вождя пролетарской революции было бы просто неуместно, да и глупо.

– Нынче календарь говорит нам о том, что на дворе стоит октябрь две тысячи седьмого года, – уже не прячась за выступы недомолвок и неправды, сообщил хозяин квартиры.

– Я так и знал! – в отчаянии хлопнул себя по ляжкам Владимир Ильич. – Ровно девяносто лет. Это вам не шухры-мухры! Тогда сколько же мне лет сейчас?

– Пятьдесят четыре, вечно вы наш живой и немеркнущий, – тут же последовал ответ.

– Но мне же столько лет было в тысяча девятьсот двадцать четвёртом году.

– Вам и сейчас столько же. Тогда вы почили, возлежав на смертном одре. А сейчас вы воскресли…

– То есть восстал из пепла, как Феникс, так надобно полагать?

– Именно так.

– Но позвольте! Что вы мне тут сказки рассказываете, мне, убеждённому, воинствующему атеисту? Это Христос воскрес…

– Во истину воскрес…

– Да я не о том, а совсем о другом. Как это можно взять, да и воскреснуть?!

– Очень даже просто. Современная наука и не до того дошла. Она людей в космос запускает.

– Как это запускает? Просто так берёт и запускает что ли?

– Не просто так, а с помощью ракет.

– Очень забавно, очень. То-то я думаю: механические экипажи какие-то странные внизу по дороге движутся. Аэропланы непонятные по небу шастают. Дома высокие, музыка откуда-то непонятная. Пароходы как кони насаются по речке туда-сюда. Да и солнце как будто бы больше в размерах стало. Чудеса-а! А в общем-то, ознакомился я тут по газетам и журналам с современной жизнью. Успел прочитать все ваши книги, что на полках стоят. Пришёл к единственно правильному выводу: пора уходить в подполье и всё начинать заново, по принципу «два шага вперёд, один шаг назад». На первых порах непременно воскресите-ка мне, батенька, «железного» Феликса. Мне ему необходимо сообщить, что мы пойдём другим путём. Это чрезвычайно архиважно! И ещё вот о чём хотелось бы мне спросить вас, батенька. Какое предназначение вот этой вот коробки с передним стёклышком?

– Это телевизор, – оживился Варфоломей и включил его.

На экране замелькало какое-то народное шествие, посвящённое какому-то знаменательному событию. Ильич, подбоченясь, долго смотрел на это зрелище, созерцал и вникал.

– Мо-ло-дцы! Ничего не скажешь! Сколько же у нас на Руси-матушке прекрасных народных умельцев? Ведь надо же, такую ораву людей впендючить в маленький ящик, да ещё и уменьшить их в размерах до такой степени! Это вам не блоху подковать. Прекрасно! На электричестве работает?

– Разумеется, товарищ Ленин.

– Что значит план ГОЭЛРО! А ну, загляну-ка я в ящик с обратной его стороны, – простонал Владимир Ильич и без разрешения хозяина смело запустил руку за заднюю стенку телевизора.

Яркая вспышка озарила комнату, и Ильича отбросило в сторону, только ноги его мелькнули над столом. Своими неадекватными, неумелыми действиями он способствовал возникновению ситуации короткого замыкания.

Первое, о чём он спросил, придя в себя и оправившись от испуга, было: «А фуражечку мою вы, случайно, не видели?»

– Нет! – признался Варфоломей, точно помня, что явление вождя происходило при отсутствии головного убора «а ля Ильич».

– А жаль кепчонку-то, ох как жаль! Мне её, помнится, Надежда Константиновна ко дню рождения в тысяча девятисотом году подарила. Я в ней речь на броневичке толкал, от шпиков скрывался и в революцию въезжал. Жаль! Куда она могла запропаститься, ума не приложу! Ну, ничего, новая купится… Так как насчёт чайку, а, батенька? Дербалызнем?

– Непременно, товарищ Ленин, – успокоил Варфоломей. – Иду, приготовлю.

– Идите, идите, дружок, – поторопил Ильич. – А я, всё-таки, как попьём чайку, спущусь вниз и окунусь в народные массы. Попробую сориентироваться на местности и установить тесный контакт с населением.

– Всё хорошо прекрасная маркиза, – попробовал успокоить себя Варфоломей, возясь на кухне. – Всё хорошо, одно плохо: натворит он тут дел, потом доказывай свою непричастность. Пока рядом со мной нет Ильича, надо попробовать отправить его на законное место во вселенной.

– Дух, в образе Владимира Ильича Ульянова, сгинь! – негромко вымолвил Варфоломей, хлопнул в ладоши и развёл обе руки в разные стороны.

За стеной раздался возглас: «Вперёд, к победе коммунизма!», затем что-то ахнуло, ойкнуло и всё стихло.

– Наверное полнейший пролёт, – подумалось, и он быстренько проследовал в гостиную.

Минуту спустя Варфоломей облегчённо вздохнул, убедившись, что товарищ Ленин исчез.

– Слава тебе, Господи! – с чувством огромного удовлетворения произнёс он. – Пронесло. Баба с воза, кобыле легче. Но какие перспективы открывает перед человечеством открывшаяся возможность общения с историческими личностями! Но вот вопрос: к добру ли это, или же к несчастью?